Рассказ несвятой сестры милосердия. Мороженое

На 5 этаже, в боксе, медленно умирал мой брат во Христе Виктор Козлов. Красавец — смоляные кудри, голубые глаза. На тумбочке фото: он счастливый, вместе с женой и дочкой. Все весёлые, здоровые. Но теперь он один. Точнее сказать в боксе нас трое: он, его сосед Алексей и я. Алексей на коляске курить отправился, а мы завтракаем! Я кормлю Виктора домашней кашей и его любимым сыром маасдам на подсушенном хлебе. Так рекомендовали врачи.

«У меня телефон украли, — говорит он. — Мне, конечно, звонить некому, но я надеюсь, может жена позвонит или трубку возьмет». Виктор рассказал, что видел, как Алексей украл его телефон, но ему было так плохо, что даже ничего сказать не мог.

Я врываюсь в мужской туалет, он напротив палаты. «Ну вот что, братья!», — обращаюсь, я к толпе курящих и сидящих в кабинках мужчин! — У Козлова телефон украли. А телефон ему очень нужен! И мне тоже нужно, чтобы у Козлова телефон был! Завтра! Тому, кто найдёт, обещаю приносить гостинцы, врачом разрешенные. Не найдете — никому ничего не принесу, ни одной ириски.

Конечно, весь этот спектакль был ради одного зрителя — Алексея. Но сработало. «Ну и надо было шум поднимать, — указал он на телефон, когда я появилась на следующий день. — Лучше бы под кровать заглянула, чем в мужской туалет врываться! Упал телефон да закатился. А я нашел. Принимай заказ на питание», — подмигнул мне Алексей. Вот так мы подружились и дружили еще около месяца, пока ребята были живы.

Однажды Виктор попросил мороженое. И Алексей тоже. Объяснить, почему я с места рванула его покупать, не могу. Ведь без разрешения врачей я и куска хлеба бы никому не принесла. А на следующий день сестры встретили меня со словами: «Ну и что ты натворила?!. Ты зачем Виктору и Алексею мороженое дала. Вот теперь Козлов совсем помирает, мы ему памперсы устали менять, а у другого температура 40, горло болит». Я сползла по стенке.

Я сидела на корточках у стены и думала только о том, что я убийца и пойду в полицию делать признание. По коридору проходила доктор. «Успокойтесь, — сказала она, отводя меня в сторону. — Мороженое Козлову уже не может повредить. Порадовали человека, и хорошо. Да и у второго температура совсем не от мороженого. Никого Вы не убили».

«Да хватит уже, успокойся, мы тебя разыграли, — сказали сестры. Мы и не думали, что ты так испугаешься. На, попей водички, а то нам здесь ещё трупа не хватало, узнаешь свое мороженое?»

Сестра подвела меня к окну. На земле, в засохшей молочной луже, валялись палочки и обертка от мороженного. Алексей как услышал, что мы ругаемся, выбросил его в окно и сказал, что у нас нет доказательства, что мороженое вообще было!

Ну а дальше — первым ушёл Виктор. Я дозвонилась его жене. Она еще несколько раз успела его навестить. Мы с Алексеем выходили из палаты, давая им возможность побыть вдвоем. А Алексей в последние дни жизни очень хотел поговорить с мамой, попросить у нее прощения. Но мама не хотела. У нее была своя правда! И осуждать ее нельзя. Мы встретились с ней у морга, когда получали тело Алексея. Сначала она не хотела его хоронить, но передумала.

А самое трогательное то, с какой заботой уже совсем слабый Алексей пытался ухаживать за Виктором. И про телефон он потом признался и мне, и батюшке на Исповеди.

Рассказ сестры милосердия Галины Ряковской